Пришли с похорон.
Я не знала, что София была баптисткой. Я так ревностно наблюдала за происходящим.
Сравнивала всю процедуру с мамиными похоронами.
И не только.
Нехорошо это, согласна.
Вместо того, чтобы горевать, я наблюдала.
У меня нет печали по поводу её ухода, я никак не связана с ней, она мамина подруга. Пришло её время, я просто попрощалась.
Мои воспоминания о ней достаточно неприятные, о которых сейчас не хочу говорить.
Но спектакль прощания был сыгран плохими артистами.
Народу много, человек сто точно, у мамы было вполовину меньше, но у Софии и родственников очень много, трое дочерей. Все вот они. И община баптисткая- половина гостей.
Kapelle была убрана беднее, впервые я видела, что только один венок из красных роз для украшения гроба. Скромно очень. Наверное, роскошь считается грехом у баптистов. Зато служба продолжалась 45 минут, слова лились и лились, такой обильный поток, совершенно бессвязного. Как я не старалась вслушаться и что-то выудить из этого потока, слова отскакивали, не оставаясь в сознании. Валера вообще заснул. Стыдоба!
Но я его понимаю. Слушать было невозможно. Я ждала, что расскажут о Софии, ждала услышать простые человеческие слова, чтобы в них была любовь, сожаление, грусть утраты и радость, что она нашла свой покой. Ничего. Коротко биографическая справка и опять о Боге, о грехах, о наказаниях, просто угрожающе.
Я была на евангелических похоронах, католические- строго, красиво, всё давно отработано, да и мамины похороны всё так тепло и радостно, много тишины, тихое пение чистыми голосами, немного слов, но таких, как о самом близком человеке, хотя говорил Pastor, чужой человек. Главное, недолго и слова были такими простыми и точными.
А здесь ещё пели.
Много пели.
И мотив у песен напоминал моё пионерское детство.
Такой задорный и оптимистический.
Была и очень тоскливая песня. Спелась она в конце службы и была посвящена детям Софии. Надо сказать, что вся служба велась на немецком и песни-псалмы или как там их исполнялись тоже на немецком, а последнюю песню исполнили на русском, специально предупредив. Основная масса народа были наши люди. Песня называлась "Мама". Все зарыдали, такая жалобная песня и слова про то, что мама и на руках носила, и качала, и кормила, и теперь ушла, поздно говорить, что не успели сказать, всё в таком духе, а потом внезапно в слова втёрлось, что вот и у вас на пороге смерть с косой, я аж подпрыгнула, а Валера нервно хихикнул.
С какой радостью мы покинули эту службу!
Ну а потом пошло быстро, из часовни вывезли гроб, зазвонил колокол, процессия двинулась следом, место у неё в одной могиле с мужем, который семь лет назад умер, быстро опустили гроб, бросили каждый по зелёной какой-то веточке и горсть земли. Посыпая землёй её красные розы я сказала:" Счастливо, София, предавай там маме привет" и все пошли пить кофе, а мы направились домой.
Не понравились мне баптисткие похороны.
Про Бога много, про человека мало.